Сокольники. Мой любимый старый район. Ты мне часто снишься, без новых спиралью закрученных домов, с минимальным движением на дорогах. Старая пожарная каланча, как символ детства, якорь. Мой якорь. И в этот раз, идя по привычному маршруту к дому, я пробиралась между летних столиков новомодного кафе. Длинноногий парень с взлохмаченной прической протягивал круглую желтую рекламу: «Отдых, который ты никогда не забудешь». Желтый кругляшек с черными буквами я положила в карман сумки. Выброшу подальше, а парень заработает копеечку.
Как это часто бывает во снах, дорога с горки абсолютно преобразилась: вместо привычной тропинки виднелось монументальное сооружение — железный спуск с перилами. Они не были покрашены и производили впечатление старых, ржавых заводских конструкций. Тем не менее широкие ступени на расстоянии удлиненного шага спускались вниз.
Трава, не примятая сотнями ног, спешащих на работу, разрослась. Местами она достигала половину роста человека, стоящего на ступеньке. Кружево металла спокойно пропускало и высокие стебли, и крупные синие чашечки незнакомых цветов. Одновременно могли спуститься до пяти человек. В детстве мне этот спуск казался менее крутым.
Пропустив шумную компанию вперед, я шагнула на лестницу, придерживая себя левой рукой, скользя по ржавому и шероховатому металлу. На третьей ступеньке, шагнув вниз, я не почувствовала под ногами железной опоры.
Высокие стебли колыхались, подтверждали, что земля где-то близко. Но нога упиралась только в переплетение стеблей. Голову дурманил аромат цветов, колыхавшихся от ветра на уровне груди.
Время во снах живое, и определить, сколько прошло, можно только сравнивая с событиями, которые в него поместились или нет. Я решила вернуться наверх. Мой район. Я знаю тысячу дорог к дому.
Я развернулась, поднялась на ступеньку выше и остановилась. Барышня в белом летящем платье преградила мне путь. Почему-то так часто бывает: те, кто спускаются, не торопятся пропускать тех, кто поднимается снизу. Хотя ведь очевидно, что путь наверх тяжелее.
Когда в море, мобилизуя остаток сил, понимая, что до берега никак уже не дотянуть и волны забирают остатки сил, — хватаешься за поручень у пирса, в изнеможении пытаешься продышаться — на ступеньках обычно стоит мадам в самом прекрасном купальнике с семейством и не пропускает. Да вроде всем видно, что ты без сил. Она, Они полны энергии, но нет: ты висишь, качаешься на волнах, жмуришься от брызг, которые поднимают при битве с пирсом и ждешь. Ждешь. А они пробуют воду ногой, фыркают от удовольствия, шумно переговариваются. В какой-то момент ты в отчаянье понимаешь, что и держаться-то сил нет, ловишь взгляд сопровождающего их мужчину. Он виновато начинает поторапливать своих, и тебя окатывают тонной презрения. И ты наконец-то выползаешь на ступеньки.
Здесь же волн не было, и я, придвинувшись к самому краю, терпеливо ждала, когда поток двигающийся сверху иссякнет. В этот момент сильно качнуло, потом еще сильнее.
Обернувшись, я увидела, как на ступеньке, с которой я не нашла спуска, сидит и раскачивается компания молодых людей. Спуска с нее не было, крепления оторвались, и они с хохотом раскачивались, как на качелях. Я сильнее взялась за поручень.
Уже все понятно. Страх во сне проявляется по-другому: главное удержаться за поручень. Скрип конструкции перекрывали громкие возгласы и смех.
Барышня, не пустившая меня, громко возмущалась. Ее голос наслаивался сверху на какофонию звуков. Вдруг она истошно закричала, развернулась и, распихивая толпу, рванула наверх. Лестница медленно сокращала амплитуду.
Я даже не стала смотреть вниз. Переждав пока все на ступеньках сверху прорвались на твердую почву, я медленно, не выпуская поручень, поднялась сама. Сев на землю, я с какой-то уверенностью поняла, что нужно остаться, что будут опрашивать свидетелей.
Прошло много времени, я замерзла. Никто ко мне не подошел, скорые уехали. Тут мое внимание привлекла старушка, вышедшая из ресторана покормить маленькую черную собачку. Та скулила и порывалась спуститься по лестнице, вход на которую теперь перекрывала красная ремонтная лента.
Я подошла к ним, присела на корточки.
Старушка причитала: «Кто же тебя здесь оставил?»
— У нее больше нет хозяйки, — прошептала я ей на ушко. — Она теперь Ваша.
Старушка вздрогнула, перекрестилась, васильковые глаза наполнились влагой. Я встала и пошла в сторону метро. Навстречу рванул парень с черно-желтой рекламой ресторана, проговаривая нараспев: «Только в нашем ресторане Вы получите незабываемые впечатления».